Смерть антиса

Смерть антиса

Смерть — угроза жизни. Когда физическое тело антиса находится на грани смерти, то, как и при любой смертельной угрозе, антис уходит в волновое состояние и больше уже не может вернуться (так как там малое тело продолжит умирать и антис снова автоматически уйдет в волну).

Незадолго перед смертью антис теряет возможность самостоятельно выйти в большое тело.

Традиционно, на проводах в "мир иной", должен присутствовать другой, молодой, антис, чтоб научиться правильно уходить. Так же умирающего должно окружать несколько (желательно трое) опытных антисов - они удержат уходящего от попыток возвращения в "малое тело" и входа в "резонанс" (бесконечный цикл уходов и возвращений).

Антис без малого тела теряет интерес к человечеству.

До событий романа "Блудный сын" эта информация была известна только "взрослым" антисам и скрывалась от широкой огласки. Папа Лусэро завешал довести все информацию, связанную со смертью антисов, до народов Ойкумены.

Так же, оказывается, если антис умирает спокойно, без мучений, то он может вернуться в физическое тело, восстановив одну из более молодых энерго-инфомационных матриц.

Практическое бессмертие: если антис спокойно умер в малом теле, он воскресает в чёрной колыбели межзвёздного пространства. Прежний сгусток волн и полей, в силе и славе. Ключевое слово: спокойно. Всего-то и надо, что пережить собственную смерть. Принять её как часть жизни, не лучше и не хуже остальных. Разбить персональный саркофаг, уйти без страха, метаний, истошного вопля распадающейся материи; завершить естественный цикл плоти без разрушительного резонанса духа. Там, в космосе, ты прежний Папа Лусэро. Свободный, ты помнишь всю свою жизнь, от начала до конца. Мы проверяли: я, Рахиль, Кешаб… Тебе доступны все матрицы твоего малого тела, от первого старта до последнего, когда семнадцать антисов на руках отнесли тебя к Шадрувану. Ты можешь сойти на планету ребёнком и стариком. Одна беда: воплотившись, ты помнишь ровно столько, сколько помнит твоё материальное воплощение — ни больше, ни меньше. Какие-то связи остаются: тебе кажется, что мы знакомы, ты спускаешься поближе ко мне — наверное, потому что я был единственным, кто тебя спасал, а не хоронил. Но всякий раз мне приходится заново объяснять тебе, кто ты, кто я, что было, что будет, чем душа успокоится. Когда ты взлетишь, ты будешь помнить и эту нашу встречу, и все предыдущие, досмертные и посмертные. Но сейчас…