Еду – саморазогревающиеся консервы, хлеб и овощи – им носил широкоплечий брамайн, похожий на Стен-Эльтерна из шахтерских легенд. Лучевик, отстегнув приклад, он теперь держал в кобуре на поясе. В разговоры брамайн не вступал, проблемами Линды не интересовался.
...
А Святой Выбор если и был чем занят, так своим лучевиком. Мысли его текли просто и незамысловато. Прикажет Нанак – буду стрелять. Взбунтуются мужчины – буду стрелять. Возникнет проблема – буду стрелять. «Стрелять» у маленького брамайна легко трансформировалось в целый ряд вариантов: «бить», «устрашать», «наводить порядок», «решать вопрос»… Даже «защищать». Но ассоциативная цепочка «защиты» тянулась не к заложникам, а к врачу Нанаку, который в свою очередь ассоциировался у Святого Выбора с сияющим понятием «гуру».
...
Семья: «Львы Пхальгуны».
Участие в шести боевых акциях.
Трижды «упавший»: стриг волосы в целях конспирации.
Трижды «восставший»: был очищен наставником.
Нельзя есть в одиночестве. Нельзя верить астрологам. Не просить милостыню. Не прислуживать. Люблю острую бобовую похлебку. Гуру Нанак зря возится с девчонкой. Ее следовало бы убить в устрашение. Нельзя осуждать действия гуру Нанака. Немедленно освободить Раджата Маханди. Снять с Раджата Маханди обвинение в шпионаже. Дружить с людьми достойнее меня. У моей мамы родинка на щеке. Хочу серьги с жемчугом. Гуру Нанак осуждает паломничества.